6-Я Больница Москва Чернобыльцы

Официально об аварии на станции объявили только 28 апреля. Тем временем в Киеве – от Чернобыля по прямой 83 километра – готовились к первомайской демонстрации. Отменять ее не стали. Боялись паники. Среди тех, кто 1 мая 1986 года шел по Крещатику, была и известная украинская актриса Дарья Волга.

«Пришли автобусы – такие «Икарусы» красные, шесть штук или 8. Сказали: «Детей срочно, мам с детьми, школьников, всех детей – вывезти». Мы надеялись, что мы вернемся, нам объявили: взять с собой только документы и поесть что-нибудь на дорогу», – рассказывает местная жительница Тамара Никитюк.

«Уже в июле техника была отправлена в Чернобыль. С июля по декабрь было расчищено порядка 2500 квадратных метров грунта. Там, где излучение было на запредельных характеристиках», – рассказывает генеральный директор АО НИИ «Траснмаш» концерна Уралвагонзавод Антон Свиридов.

«Я помню, нам всем выдали голубенькие курточки, цветочки какие-то, и мы потащились на эту демонстрацию. Всем нашим классом, мне было 11 лет. Пришел мой папусик и сказал, что члены политбюро поувозили своих детей… Кто-то ему сказал, что случилась страшная авария», – вспоминает те дни актриса.

«Настроения были разные, скажем, у меня полроты были таджики, казахстанцы и кыргызстанцы, их обманули – сказали, что они едут на ликвидацию землетрясения в Молдове, а привезли в Чернобыль», – вспоминает председатель Общественного объединения «Союз Чернобыля» Виктор Деймунд (Казахстан).

Врачи не говорили чернобыльским пациентам, что они обречены

Лечение проходило в зависимости от выраженности лучевых ожогов и степени тяжести лучевой болезни. Во время агранулоцитоза, когда снижаются основные показатели периферической крови (мало лейкоцитов и тромбоцитов), больные для защиты от инфекции должны находиться в асептических условиях – это стерильные палаты с ультрафиолетовым обеззараживанием воздуха, а при их лечении применяли системные антибиотики. Снижение тромбоцитов приводит к повышенной кровоточивости, поэтому при необходимости пациентам переливалась тромбомасса.

Аварии случались и ранее, радиационная медицина развивалась, мы уже владели большим опытом и определенными навыками по диагностике, лечению, сортировке, прогнозу тяжести. Но одновременно такое количество пострадавших с одинаковыми видами воздействия (бета и гамма излучение) – это особенность чернобыльской аварии. С профессиональной точки зрения стали лучше понимать, например, как лечить ожоги, проводить профилактику инфекционных осложнений, все это дало большие уроки. Подтвердилось, в частности, что успешно лечить крайне тяжелые радиационные ожоги небольшой площади можно только пересадкой собственной кожи пациента (лоскуты на сосудистой ножке). А пересадку костного мозга нужно делать только при такой большой дозе облучения, после которой он сам не способен восстановиться (более 800-1000 бэр).

Знаю несколько человек, выживших после сильного облучения и умерших через много лет по причинам, не связанным с радиацией. У детей, которые были в зоне заражения, статистически подтверждено увеличение заболеваемости опухолевыми заболеваниями щитовидной железы. Кроме того, у лиц, получивших большую дозу облучения (100 и более бэр), перенесших лучевую болезнь и получивших лучевые ожоги, увеличено количество злокачественных заболеваний крови и рака кожи в области поражения.

В острый период, когда снижаются лейкоциты, человек беспомощен перед инфекцией. Мы проводили хорошую профилактику инфекционных осложнений и кровотечений, поэтому от них практически никто не умер. Умирали те, кто получил дозы облучения, после которых уже не восстанавливаются ни костный мозг, ни кожные покровы (с большой площадью и тяжестью лучевых ожогов).

Молоко с йодом – другое дело. При Чернобыльской аварии выделялся радиоактивный йод, и поэтому йодистые препараты назначали для уменьшения его воздействия на организм, а чтобы йод меньше раздражал желудок, запивали или смешивали с молоком. Йодистый калий — лекарственное средство, которое применяется при радиационных авариях при выбросах радиоактивного йода.

История центра

Для изучения влияния радиации на человека и разработки средств защиты в 1946 году по инициативе И.В. Курчатова в системе Академии наук СССР была создана радиационная лаборатория, позже переименованная в Институт биофизики, которому было поручено изучение биологического действия радиации. В 1977 году за работу в области радиационной безопасности Институт биофизики был награждён орденом Ленина.

Эта печальная и многозначительная картина человеческого несчастья зафиксировалась в моём сознании на всю жизнь. Когда меня спрашивали, что больше всего запомнилось за время работы в Чернобыле, я всегда вспоминал эту картину, вобравшую в себя всю трагедию атомного века».

Через один год после событий в Чернобыле Институт биофизики направил фундаментальный отчёт по этой проблеме в Научный Комитет по действию атомной радиации Организации Объединенных Наций – наиболее авторитетный в мире орган в области оценки уровней и воздействия ионизирующего излучения. В докладе Генеральной Ассамблее ООН в 1988 году Комитет следующим образом оценил деятельность учёных института:

В 3 часа 15 минут в клинике Института биофизики раздался звонок. Дежурный по 3-ему Главному управлению Министерства здравоохранения СССР сообщил, что на Чернобыльской АЭС произошла авария, есть пострадавшие от тепловых ожогов, не исключаются радиационные поражения.

В результате аварий на по «Маяк» речная система Теча–Исеть–Тобол, а также территории Челябинской, Свердловской и Тюменской областей были загрязнены продуктами деления урана. Облучению в диапазоне малых доз подверглись свыше 500 тысяч человек. В 1962 году для решения проблемы безопасного проживания населения в условиях радиоактивного загрязнения был организован филиал №4 Института биофизики. В 1992 году ФИБ №4 был реорганизован в ФГУН «Уральский научно-практический центр радиационной медицины» ФМБА России.

Расположился Славутич, как и Припять, на перекрёстке нескольких транспортных путей, соединяющих его с Белоруссией, до которой всего 12 км, Россией, отдалённой на 100 км, Киевом (120 км), Черниговом (40 км). Здесь пересекаются водные (Днепр и Десна), железнодорожный и автомобильные пути. До ЧАЭС отсюда 50 км напрямик через Белоруссию. Это если ехать на прямой электричке Славутич-Семиходы. Можно попасть также на ЧАЭС кружным автодорожным путём.

Нарушения паспортного режима, неразборчивые записи в книгах, ошибки в заявлениях, разбросанность эвакуированных по всему огромному Союзу, множество папок с документами, люди без прописки, командированные – всё это жутко осложняло работу. При этом можно было оспорить сумму компенсации, если пострадавший мог доказать, что он нажил имущества на суммарную стоимость большую, чем полагалось по компенсации. Пострадавший должен был составить заявление, опись вещей, указать год приобретения, ведь износ тоже учитывался. После этого конфликтная комиссия, состоявшая из опытных товароведов и специалистов по ценообразованию, выезжала в город, где оценивала вещи. За день получалось осмотреть не более восьми-десяти квартир. Если всё проходило нормально, то данные счёта потерпевшего и сумма направлялись исполкомом в сберкассу, которая в течение полутора-двух месяцев переводила деньги на нужный счёт. Но так было далеко не всегда. Двадцать тысяч заявлений, и за каждым какая-то драма. Из-за суммы компенсаций – кто должен получить четыре тысячи, а кто три — рушились семьи, недобросовестные люди пытались поживиться и получить компенсацию дважды.

По воспоминаниям Аркадия Ускова до 10 мая пострадавшие ещё общались между собой. К тому моменту состояние многих уже очень сильно ухудшилось, самые тяжело пострадавшие начали умирать. Уже вылезли радиационные ожоги, началось сокращение кровяных телец, выпадали волосы. Постепенно пациентов расселяли по разным палатам, а к 10 мая им запретили из своих палат выходить. Постепенно больных начали огораживать и переселять в специальные барокамеры, в которых максимально изолировали облучённых от врачей и медсестёр, чтобы не подвергать их риску. Пациенты огораживались специальной плёнкой, в которой были существовали специальные приспособления, дабы можно было ставить уколы и катетеры без прямого контакта. Но, например, Людмилу Игнатенко это не остановило:

Помогали пострадавшим и их жёны. Так, к пожарному Василию Игнатенко в Москву приехала беременная жена Людмила. В момент аварии она была на шестом месяце, но мужа бросить не смогла и постоянно за ним ухаживала, обманывая врачей и говоря, что она уже рожала несколько раз. Также поступили и многие другие. Например, жена заместителя главного инженера по эксплуатации первого и второго блоков Анатолия Ситникова Эльвира. Она вообще очень много помогала не только своему мужу, но и многим госпитализированным, постоянно мотаясь по палатам и поддерживая дух, собирая информацию, сортируя хорошую и плохую и аккуратно передавая всем только хорошие новости, поддерживая в пострадавших силы для борьбы за жизнь.

Но самое грустное произошло, когда началась работа с материальными ценностями, что было, в принципе, ожидаемо. Здесь очень «помогала» бюрократия. Так при вывозе детей в лагеря существовало строгое требование вывозить только детей, учившихся не в первом и не в десятом классах. Родители были возмущены, и сотрудники исполкома периодически шли на уступки и нарушения инструкций, прописывая неправильные данные. Родители просили отправлять своих детей в крымский «Артек», ведь путёвки выдавались именно туда, хотя существовал ещё один вариант – «Молодая гвардия» в Одесской области.

Кожа как капроновый чулок соскакивала»: Чернобыльская авария – глазами врачей, ликвидаторов и местных жителей

Из 190 тонн ядерного топлива 171 тонну выбросило взрывом наружу. Крыша станции была усыпана обломками реактора. Уровень радиации – 10 тысяч рентген в час. При безопасном – 50 микрорентген. Радиоактивное облако накрыло несколько областей Советского Союза: это Киевская, Гомельская, Могилевская, Брянская, Калужская, Орловская, Тульская области. В радиусе 30 километров от станции была объявлена зона отчуждения – 2 600 квадратных километров. В результате аварии навсегда лишились своих домов около 140 тысяч человек. Больше всего пострадала Беларусь.

«И российские, и международные специалисты пришли к выводу: да, вина операторов есть, но такой тип реакторов в определенных условиях можно ввести в нестабильные параметры работы. Непосредственное начало аварии – нажатие кнопки аварийной защиты, после которой реактор должен был остановиться, а он начал разгоняться», – объясняет профессор РАН Андрей Ширяев.

Взрыв полностью разрушил реактор. Пожарные из Припяти прибыли на станцию уже через семь минут. Командовали расчетами лейтенанты Виктор Кибенок и Владимир Правик. Шестеро огнеборцев, включая командиров, умерли от лучевой болезни в течение нескольких недель.

«Пожарные во всех смыслах поступили героически. Почему это было необходимо сделать: здание четвертого энергоблока и здание работающего третьего энергоблока – это одно физически здание. Крыша покрыта битумом, и огонь распространился бы на соседний блок», – поясняет профессор РАН Андрей Ширяев.

«Пришли автобусы – такие «Икарусы» красные, шесть штук или 8. Сказали: «Детей срочно, мам с детьми, школьников, всех детей – вывезти». Мы надеялись, что мы вернемся, нам объявили: взять с собой только документы и поесть что-нибудь на дорогу», – рассказывает местная жительница Тамара Никитюк.

Забытые герои

В 1986 году на спасение первых Чернобыльских ликвидаторов вызвался американский «специалист» доктор Роберт Питер Гейл. Именно по методу доктора Гейла проводилось лечение в шестой больнице Москвы. С подходом Гейла, Леонид Петрович Кендзельский не был согласен.

После аварии на Чернобыльской АЭС больше сотни человек станционного персонала и пожарных получивших большие дозы облучения были госпитализированы в Москву в институт биохимии более известный как Московская больница номер 6. В Москву, а также в Киевский институт рентгенорадиологии и онкологии. Леонид Петрович Кендзельский, главный радиолог Минздрава УССР в то время был руководителем клиники при институте. Мужчина лет пятидесяти, невысоко роста с усталым видом, но абсолютно спокойный и собранный производил впечатление хорошего строевого офицера, побывавшего на фронте. В общем то в каком-то смысле так оно было. Это был фронт и не один. С одной стороны, Киндзельский боролся за жизнь своих пациентов, а с другой ему пришлось столкнуться с жёстким мнением коллег из Москвы, которые крайне настоятельно рекомендовали придерживаться Московских методов. Официальная делегация из Москвы была в ярости от того, что в Киеве происходят подобные операции по пересадке костного мозга чего быть, по их мнению, не могло априори. Ввиду того, что профессор Киндзельский был против метода коллег из Москвы, он был снят с должности главного радиолога союза.

— Мне напомнили о том, что я как врач буду отвечать за свой подход. Меня заверили, что, если вопреки запрету я пересажу костный мозг водителю Бурчаку, подвозившему стройматериалы к разрушенному четвертому блоку ЧАЭС, и он после операции скончается, я лишусь не только звания профессора. Это были тогдашний первый заместитель министра здравоохранения СССР Щепин и начальник Главного 2-го управления МЗ СССР Михайлов. В то время украинские радиологи фактически были лишены возможности дискутировать с московскими коллегами, поскольку именно последние редактируют отраслевые издания, формируют оргкомитеты научных конференций по медицинской радиологии. Тем не менее для того, чтобы помочь шоферу Г.Н.Бурчаку, врач Б.М.Байтман дает кровь для прямого переливания. Увы, сдвиги незначительны. И тогда водителю, дважды добровольно выезжавшему в зону реактора, пересаживают консервированный костный мозг. И дело начинает улучшаться.

— У нас были пожарные из того же караула Правика, бойцы которого лечились и в Москве. В частности, Леонид Шаврей был в первой шеренге пожарных, а потом с крыши блока «В» наблюдал, что делается в жерле разрушенного 4-го реактора. Недавно он ездил на лечение в Израиль, где по хромосомным аберрациям ему реконструировали полученную дозу — 600 БЭР (острая лучевая болезнь) … Все дело в том, что при пересадке костного мозга мы воспользовались методикой Джорджа Мате, успешно примененной еще в 1967 году во время аварии на АЭС в Югославии. Методика разработана для лечения так называемой цитостатической болезни. А в 6-й московской клинике пользовались методикой, применяемой при острых лейкозах. Их основным отличием было то, что цитостатическая болезнь — это резкое подавление кровообразования, возникающее у онкологических больных вследствие применения лучевой терапии или же медикаментозной, которая имитирует ее. По методике Мате к собственному костному мозгу подсаживают донорский. Пока начнется реакция отторжения, донорский выполняет основную работу по кровообразованию. За это время собственный успевает восстановить свои кроветворные функции. При лейкозе раковым процессом поражен и костный мозг. Поэтому его допоражают радиоизлучением и удаляют. Московским пациентам давали химический препарат метотрексат, имитирующий лучевую терапию.

Проще говоря методика Гейла заключалась в том, что сначала уничтожался собственный костный мозг больных и подсаживался им чужой. Ошибка была в том, что для удачной трансплантации чужого костного мозга, необходимо было 36 параметров, и чтобы хотя бы по 18-ти из них между костным мозгом донора и реципиента было совпадение. В Москве совпадало в лучшем случае 5-6 параметров и поэтому мозг не приживался, и пациенты умирали.

После окончания школы, Елена поступила учиться в московский ВУЗ. На втором курсе института впервые столкнулась с заболевание щитовидной железы. Обратилась к врачам, когда заметила тремор рук. С тех пор периодически принимала препараты, в 40 лет была прооперирована, удален узел в щитовидной железе, онкопатологии не обнаружили. Муж Елены родом из города Пермь, территория Пермской области не была подвержена радиоактивным осадкам. В семье родилось двое сыновей. Старший с рождения страдал расстройством желудочно-кишечного тракта. В 27 лет мужчина имеет диагноз неспецифический язвенный колит. Младший сын рос вполне здоровым ребенком, но в 20 лет начали выпадать волосы, борьба с алопецией особого результата не дала, у родителей проблем связанных с потерей волос не было. В целом семья Елены всегда была спортивной, в доме были лыжи, велосипеды, вредных привычек не имели. Проблемы со своим здоровьем и здоровьем сыновей, Елена связывает с тем, что «хватанула» в детстве радиации. Давно еще, знакомая посоветовала носить девушке короткие бусы из жемчуга, поближе к пораженному органу. Жемчуг, сказала, помогает справляться с болезнями щитовидки. Елена и носит всю жизнь жемчуг, и эта ниточка дает ей силы и надежду. И хорошие врачи, безусловно…
Смирнова Ольга.

В статье использованы данные из монографии «Авария Чернобыльской атомной станции (1986–2011 гг.): последствия для здоровья, размышления врача» А.К. Гуськова, И.А. Галстян, И.А. Гусев. Под общей редакцией члена-корр. РАМН А.К. Гуськовой. М.: ФМБЦ имени А.И. Бурназяна, 2011.

1. Ликвидаторы, получившие инвалидность и потерявшие трудоспособность.
2. Граждане, присутствовавшие на пораженной территории после аварии определенное количество дней: с момента ЧС до 1.07 1986 — без установления периода, с 1.07 до 31.12.1986 — не менее пяти дней. Для находившихся в зоне облучения — не менее 14 дней, в том числе и гражданские.
3. Ликвидаторы последствий, жители территорий добровольного переселения, граждане, находившиеся в зоне более 1 месяца с 1988 по 1990 годы.
4. Постоянно проживающие в зоне радиологического контроля, более 4 лет.

1. Участники ликвидации последствий аварии в ЧАЭС (военнослужащие и военнообязанные, пожарные, работники МВД, медперсонал).
2. Граждане, проживавшие и эвакуированные из зараженных радиацией территорий.
3. Доноры, пожертвовавшие свой костный мозг пострадавшим от аварии.
4. Члены семей чернобыльцев.

• люди, проживавшие на пораженных территориях и получившие критические дозы облучения в период аварии;
• специалисты и рабочие, принимавшие участие в ликвидации;
• граждане, заболевание у которых выявили впоследствии по прошествии определенного времени с момента аварии;
• получившие инвалидность, связанную с лучевой болезнью;
• доноры костного мозга для пораженных (независимо от места проведения операции);
• проживающие в период с 1996 года по настоящее время в особых зонах на постоянной основе.

1. Постановка на учет на улучшение жилищных условий и выделение помещений.
2. Предоставление вне очереди мест:
   • в дошкольных образовательных учреждениях;
   • в домах для престарелых.
3. Выделение оздоровительных путевок и другое.

31 год назад произошла катастрофа, навсегда изменившая наш мир. Взрыв на 4 блоке Чернобыльской АЭС жестоко и доходчего объяснил человеку, что он — не король природы, показал, какой неотвратимой может быть вырвавшаяся на волю стихия.
Показать полностью… Сегодня, в этот памятный день, давайте вспомним тех людей, которые самоотверженно жертвовали собой, чтоб «мирный» атом не вошел в каждый дом Европы, а мы с вами могли не опасаясь выходить на улицу без дозиметра. Вспомним тех людей, чьи судьбы были покалечены той роковой ночью, тех кто лишился родного дома, родной деревни, родного города, тех, кто потерял близких, здоровье или даже жизнь.

Учитывая вышеизложенное и основываясь на статье 47 Закона РФ от 15.05.1991г. № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», пунктах 2.2.7. и 2.2.8. Соглашения о взаимодействии Правительства Москвы и РОО «Союз Чернобыль Москвы» от 26.02.2013г. №77-638, руководствуясь целями создания СЧМ и интересами ГПВР,

Остальные доктора были помоложе. У заведующей отделением и у доктора нашли сахарный диабет, они погибли от осложнений диабета, одна из них — вскорости, где-то через 7 лет после этого. У многих наших сестричек также развился сахарный диабет, но они лечились, все достаточно благополучно, они живы до сих пор. У заведующей отделением — тяжелая форма сахарного диабета, она умерла в 68 лет.

— Из всех этих людей у нас никто не умер. Погиб лишь один больной, Лиличенко, который поступил значительно позже — где-то через 8 дней. У него была очень высокая, несовместимая с жизнью доза радиации. Он погиб в течение суток и мы, как врачи, даже его не видели — он сразу же поступил в реанимацию. Но было очень поздно, ведь он скрыл свои первые проявления.

Где-то 27−28 апреля к нам в Институт рака начали поступать больные с признаками острой лучевой болезни. Их раздели, одежду сразу же вывезли военные. Мы их одели. На всех пижам не хватило, некоторые в них просто не влезли — это были пожарные, рабочие-атомщики, это здоровые молодые люди под 100 кг. На некоторых пришлось надеть просто женские ночные рубашки, но они им были по пояс. О трусах речи не шло — в то время советским больным, почему-то, не полагалось белье.

В интервью НВ Губарева рассказывает, почему в киевском Институте рака выжили все облученные больные, а в Москве — поумирали, объясняет, почему спустя 30 лет радиация все еще опасна и размышляет, что было бы, если бы катастрофа в Чернобыле произошла сегодня — при нынешней власти и в нынешней политической обстановке.

Раньше никто из молодых людей на остеохондроз не жаловался — да, были искривления позвоночника. Сейчас же каждый второй молодой человек до 35-лет имеет признаки остеохондроза — костные изменения, как у стариков. Все хронические заболевания помолодели. Раньше это была прерогатива пожилых людей. Да, это не опасные хронические болезни. Но если они развиваются в молодом возрасте, и, например, печень и желчный пузырь плохо функционируют, то рано или поздно, к 70 годам, неизвестно, что плохое разовьется.

Засекреченные тайны Чернобыля: Все, кого лечили в Москве; умерли

Обожаю разматывать клубки и сопоставлять истории. Например, старенькое забытое интервью с Анной Губаревой, онкологом Киевского института радиологии и онкологии, принимавшей первых ликвидаторов, завело меня в тьмутаракань поисковых запросов и многочисленных свидетельств.

Леонид Киндзельский был мужик с характером. Несмотря на настоятельные рекомендации московских коллег, он открыто отказался использовать этот метод: профессора смутило, что лечение острой лучевой болезни полностью совпадает с лечением острого лейкоза после лучевой терапии.

Забытый герой Чернобыля

Говоря о героях Чернобыля (см также Авария на ЧАЭС. Первые герои Чернобыля) незаслуженно упускают еще и врачей, спасавших жизни.
Один из них — Леонид Петрович Киндзельский, который, будучи в 1986-м главным радиологом Минздрава Украины, спас множество жизней ликвидаторов и действительно вписал свое имя в историю украинской медицины прописными буквами в раздел «Врачебное мужество».

— Братья Шаврей. Они втроем служили в пожарной части Чернобыльской АЭС. Когда взорвался ядерный реактор, вылетевшие из него раскаленные куски графита подожгли крышу машинного зала. Братьям довелось участвовать в тушении этого пожара. Скорее всего, Леонида Шаврея по ошибке записали в списки пожарных, которых отправляли на лечение в шестую больницу Москвы, но на самом деле он попал к нам. Представьте, что мужчина чувствовал, когда услышал в теленовостях сообщение о своей смерти. Пришел к заведующей отделением и говорит: «По телевизору сказали, что я умер в Москве. А я живой, в Киеве нахожусь»…

Затем Гейл выступил в Министерстве здравоохранения УССР перед украинскими врачами. Я там присутствовала. Тогда мы и узнали, как американский доктор лечил больных: убивал костный мозг и подсаживал донорский. Причем донорский материал проверялся на совместимость лишь по небольшому количеству параметров. В результате далеко не у всех он приживался. У многих организм отторгал чужой костный мозг, и пациент умирал. Когда на встрече в Минздраве врачи спрашивали Гейла, почему он применил такую методику, вразумительного ответа не услышали.

Киндзельский с коллегами первым делом провели так называемую сортировку пациентов: переоблученных, у которых было очень плохое самочувствие (головокружение, потеря сознания, рвота), отправили на самолете в Москву в больницу номер шесть, где лечили людей, получивших большие дозы радиации на ядерных объектах, например, атомных подводных лодках. Тем временем мы занялись подготовкой к приему остальных пострадавших — для них нужно было освободить палаты двух отделений. Больных, которых нельзя было отправить домой по медицинским показаниям, перевели в другие отделения.

Больше всех облучились ныне покойные профессор Киндзельский и заведующая отделением Нина Алексеевна Томилина. Тут нужно сказать, что в полости рта и желудках наших пациентов появились причинявшие боль эрозии, вызванные воздействием радиации. Эрозии во рту смазывали раствором дефицитной метиленовой синьки. Она хранилась у Нины Алексеевны. Каждый день больные выстраивались в очередь, и она лично выполняла процедуру. Нина Алексеевна больше других врачей находилась рядом с чернобыльскими пациентами и получила самую большую дозу облучения.

Течение острой лучевой болезни у ликвидаторов аварии характеризовалось гибелью эпителия желудочно-кишечного тракта, обширными повреждениями кожных покровов (до 100%), гибелью кроветворной ткани, иммунокомпетентной ткани, нейронов головного мозга, деструкцией стенок кровеносных сосудов. В медицине возникло понятие «чернобыльские больные».

Наибольшую дозу облучения приняли те, кто работал на АЭС в первые часы после взрыва — это сотрудники станции, дежурившие в ночь взрыва, и пожарные, прибывшие для тушения. Эти люди отключали оборудование, устраняли локальные возгорания, тушили основной пожар в активной зоне.

Губительные последствия Чернобыльской катастрофы сказываются на здоровье людей по сей день, и, вероятно, будут сказываться еще очень долго. Но самый большой удар приняли на себя ликвидаторы — люди, которые ценой собственных жизней устраняли последствия аварии: сотрудники станции, пожарные, милиционеры, военные, шахтеры, ученые, медицинский персонал.

Большинство ликвидаторов скончались в 6-ой Московской клинической больнице спустя 1-3 месяца после аварии. После смерти тела покойных заворачивали в герметичную пленку, укладывали в деревянный гроб. Затем сам гроб заворачивали в слой полиэтилена, после чего погружали в цинковый гроб и запаивали. Могилы с гробами были залиты бетоном, такие железобетонные саркофаги призваны предотвратить радиацию, исходящую от могил.

В тот же день, 26 апреля, герои-ликвидаторы были срочно эвакуированы в Москву и госпитализированы в 6-ю Московскую клиническую больницу, специализирующуюся на лучевой болезни, ныне — Федеральный медицинский биофизический центр имени А.И. Бурназяна ФМБА России.

Полковник Александр Сергеевич Гудков, участник тушения пожара 23 мая 1986 г. на 4-м блоке ЧАЭС:
– Перед пожаром никаких медицинских препаратов выдано не было, и лишь через несколько часов после завершения тушения медики передали нам так называемую йодную профилактику, которая уже никакого влияния не оказала. Сразу после выхода из помещения станции по окончании тушения почувствовал себя плохо. Было сильное головокружение, тошнота, поднялась температура тела, но, несмотря на это и на то, что В.M. Максимчук, которого после пожара уложили в госпиталь, сказал мне, чтобы я тоже срочно обратился за медицинской помощью и покинул зону, сделать это не удалось. Сначала пришлось долго и нудно докладывать «высокому начальству» об обстоятельствах тушения, а затем сменяющий меня представитель 1-го управления Главка полковник Трифонов попросил задержаться, чтобы ввести его в курс дела и передать смену.
По прибытии в Москву в радиологическом отделении ЦГ МВД СССР у меня обнаружились следы сильного радиационного загрязнения ступней и участка кожи на бедре. Дозиметрический прибор просто зашкаливал, при этом доктор, осматривавший меня, посчитал, что я привез с собой обувь и брюки из Чернобыля. Проверил, и все стало ясно. Обувь и одежда чистые. Пришлось долго и нудно мыть ноги дезраствором и срезать нити на них. И немудрено, ведь тушить пришлось в полукедах. Каждый заход в зону сопровождался полной сменой одежды и обуви в санпропускнике, и перед пожаром, когда в обычном режиме приходилось ходить на станцию постоянно, в санпропускнике были только хлопчатобумажные робы и полукеды.
Затем я был направлен в реабилитационный госпиталь МВД СССР «Лунево». Так как о втором пожаре на 4-м блоке ЧАЭС говорить и фиксировать было запрещено, всем нам были поставлены не соответствовавшие действительности диагнозы. Мне, например, записали «вегетососудистую дистонию».
Так как через 2–3 недели наступило серьезное ухудшение состояния, я был переведен в Центральный госпиталь МВД СССР. Появились существенные изменения в составе крови, обнаружилось интенсивное внутреннее кровотечение, появилась слабость, повышенное потоотделение. Трудно было самостоятельно встать, постоянно тошнило, кружилась голова. Постоянно ставились капельницы с кровью, делались и различными медицинскими препаратами.
Меня возили на консультации в 6-ю радиологическую больницу, в гематологический и онкологический центры. В результате установлены: диффузный зоб, увеличение, уплотнение, наличие крупных узлов в щитовидной железе, измененный состав крови.
Положение было настолько серьезным, что ко мне, сутками находившемуся в полуобморочном состоянии, несколько раз вызывали жену, чтобы попрощаться.
Пробыв в госпитале более трех месяцев, я был выписан в пятницу, как мне объяснил мой лечащий врач, для того, чтобы не ставить вопрос о комиссовании, на 2 дня (выходные).
В эти дни, будучи дома, я, испытывая постоянную слабость, головокружение, упал и, как потом выяснилось, сломал позвоночник (компрессионный перелом).
Таким образом, я вернулся в понедельник в ЦГ с подозрением на перелом позвоночника.
Была очень большая проблема — хирурги требовали рентгеновские снимки, а терапевты и радиологи категорически возражали, утверждая, что я получил запредельную дозу облучения и дополнительные рентгеновские воздействия могут быть губительны. Все же решили сделать один снимок и подтвердили перелом.
Затем еще более двух месяцев в ЦГ МВД СССР мы проходили лечение вместе с В.М. Максимчуком. Затем реабилитация дома в течение нескольких месяцев.

Где В Москве Лечили Чернобыльцев 6 Больница

С течением времени проводились реконструкции зданий и достраивались дополнительные корпуса, но без сильного вмешательства в архитектуру главного здания. Все отделения отличаются повышенным уровнем комфорта и оснащены современным диагностическим оборудованием.

Долгое время, да и сегодня, так называемый чернобыльский синдром, то есть страх человека перед радиацией, считается многими авторами в медицинской среде, чуть ли не главной причиной по которой возникает повышенный риск заболеть и умереть. Вроде бы как все из головы. Это и понятно, радиации не видно, не слышно, она не имеет запаха, если она и есть, то только в головах у тех, кто боится от нее заболеть. Возможно, это и имеет место быть, но для небольшого числа особенно мнительных. Реальность несколько другая.

Полицейский признался, что про такой госпиталь он ни разу не слышал и предложил гостю обратиться в администрацию. Мы вызвались сопроводить пожилого человека к мэрии, а по дороге узнали о том, что привело его в наш город. Сан Саныч рассказал, что в Чечне ему не оказывали нужного медицинского обслуживания, и кто-то из знакомых посоветовал ему поехать в «то ли Обнинск, то ли Огниниск». Сан Саныч медлить не стал, и, не спросив точного адреса, выехал в Москву, там нашёл в расписании нужную электричку, и вот уже 30 минут как гуляет по первому наукограду. У чернобыльца проблема с руками, кожа меняет цвет, и ему необходимо лечение, хотя дедуля очень активный и компанейский.

Учитывая вышеизложенное и основываясь на статье 47 Закона РФ от 15.05.1991г. № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», пунктах 2.2.7. и 2.2.8. Соглашения о взаимодействии Правительства Москвы и РОО «Союз Чернобыль Москвы» от 26.02.2013г. №77-638, руководствуясь целями создания СЧМ и интересами ГПВР,

В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины:

Они умирали, потому что их лечили в Москве»: герой, которого не показали в сериале «Чернобыль», рассказал правду об аварии (Обозреватель, Украина)

Перед этой бедой, примерно за полгода Леонид Телятников привел меня на контроль строительства 5-го энергоблока. И в ночь аварии там производилась сборка схем реактора. Я оставил там двух младших инспекторов, дал им задание. Сам ушел, поужинал, и уже задремал.

— Я служил в подразделении военизированной военной части №2 по охране атомной электростанции. Я был инспектором реакторного цеха №1. Контролировал работы, когда проходила загрузка и разгрузка топлива. Это называется профилактический ремонт. Он происходит 45 суток. Старое топливо выгружают, и загружают новое. В это время надо все покрасить, провести сварку там, где нужно, 98% спиртом протереть ТВС, одновременно химзащита обрабатывает специальными красками.

— В фильме показали неправду. Директор станции вел себя отлично. Я находился с ним в противорадиационном бункере. Мы, три офицера, в первый день там дежурили. Брюханов находился в штабе. Я каждые 15 минут подходил к двери, чтобы получить указания, и передавал их наверх.

А уже на второй день нас всех вывезли в Чернобыль подальше. Там в пожарной части у нас стали брать анализы. Нам всем было плохо, мы валялись на травке. Приехали автобусы, сначала нас завезли в больницу в Иванково. Там нам поставили почти на сутки капельницы. Медсестры сидели с нами, постоянно переставляли эти капельницы. Постоянно нас промывали. И уже во второй половине следующего дня нам привезли в Киев на Ломоносова, в клинику онкологии.

Хватаю в каждую руку по восемь килограмм рукавов и в противогазе по приставной лестнице лезу наверх. Пот заливает глаза, снимаю противогаз и кидаю вниз. Леня снова кричит. Поднял я туда эти рукава. Гидранты не давали воду, потому что трубопровод был поврежден. Насосы залиты водой, электроэнергия отключена. Нужно было срочно поставить насосную станцию, от пруда забрать охладитель. Руки обжег радиацией, потом кожа вся слезла.

Городская клиническая больница № 6 (ГКБ 6)

Главный врач городской клинической больницы № 6: Шапкин Николай Михайлович, тел. (499) 261-04-08.
Заместитель главного врача по медицинской части: Шишкина Галина Викторовна, тел. (499) 261 – 44 – 06
Заместитель главного врача по хирургии: Мержвинский Иван Анатольевич, тел. (499) 261 – 64 – 42
Заместитель главного врача по экономическим вопросам: Боева Надежда Фирсовна, тел. (499) 261 – 71 – 34
Главный бухгалтер: Шведова Любовь Анатольевна, тел. (499) 261 – 39 – 03

— 2 терапевтических
— 2 неврологических для больных с острыми нарушениями мозгового кровообращения и другими заболеваниями сосудов головного мозга
— Неврологическое, реабилитационного лечения больных с последствиями травм и заболеваний спинного мозга, параличами (парезами) и нарушением функций тазовых органов
— Хирургическое
— Гнойное хирургическое (заболевания кисти)
— Травматологическое (травма кисти)
— Оториноларингологическое
— Гинекологическое
— Анестезиологическое и реанимационное для больных хирургического профиля с экстракорпоральными методами детоксикации крови
— Реанимационное неврологическое отделение
— Приемное отделение с диагностическими местами

Другие отделения и службы ГКБ № 6:
— операционный блок (5 операционных столов для оказания экстренной помощи)
— диагностическое отделение
— эндоскопическое отделение
— отделение рентгенодиагностики
— отделением функциональной диагностики
— клинико-диагностическая лабораторией
— кабинет переливания крови
— стерилизационная
— физиотерапевтическое отделение (отделение восстановительных методов лечения)
— аптека
— медицинский архив

Первое больничное учреждение Басманной больницы открылось в 1873 году. 30 октября 1876 года состоялось официальное открытие больницы под названием «Басманная больница для чернорабочих в Москве». Попечительским советом первым главным врачом Басманной больницы был назначен доктор медицины П.Н. Федоров, отец знаменитого русского хирурга С.П. Федорова.

На территории ГКБ № 6 работает:
Консультативно-лечебный центр г.Москвы для восстановительного лечения больных с поражением спинного мозга, параличами (парезами), нижних и верхних конечностей и нарушением функций тазовых органов
Телефон: 8 (499) 261-20-10

Неудобные тайны Чернобыля: все, кого лечили в Москве; умерли, а все, кто попал в Киевскую клинику; выжили, благодаря одному человеку

Известно, что первых ликвидаторов из пожарных доставили на самолете в Москву, в шестую клиническую больницу. Известно, что мест в Москве хватило не всем. 13 пожарным повезло — они могли получить инновационное лечение от американского доктора Гейла, который должен был спасать героев Чернобыля по своей новой прогрессивной методике. 11 пожарным повезло меньше — их привезли в киевский институт радиологии и онкологии, к главному радиологу Украины, Леониду Киндзельскому.

Киндзельський Л. П., главный радиолог МЗ Украины (1978 — 1986), доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель науки и техники Украины, академик Украинской АН национального прогресса. Международным автобиографическим институтом признан «Человеком ХХ столетия»

Много лет методика доктора Гейла была признала ошибочной, а позже — преступной: в США его ждал скандал на уровне Конгресса, а в СССР наконец выяснили, что он — просто военный врач без медицинского образования, который ставил эксперименты на людях. В интернете можно найти много его фотографий и материалов о нем.

Москва пошла по пути метода Гейла: иностранные врачи в те времена были в особом почете. Метод Гейла заключался в пересадке костного мозга, ребятам находили совместимого донора, «убивали» собственный костный мозг, а потом ждали, когда приживется донорский и приживется ли вообще.

Если бы не он, не исключено, что взорвался бы не только четвертый энергоблок, но и вся станция. Под каждым блоком находится гидролизная станция, производит водород для охлаждения турбогенератора генератора. После взрыва Саша спустился под энергоблок и удалил водород с охлаждающей рубашки генератора. Леличенко — один из героев Чернобыля, который сделал, величайший подвиг. Он получил ужасную дозу облучения и вскоре умер.

Они умирали, потому что их лечили в Москве»: герой, которого не показали в сериале «Чернобыль», рассказал правду об аварии (Обозреватель, Украина)

В ночь на 26 апреля 34 года назад инспектора пожарной безопасности на ЧАЭС Петра Шаврея разбудил звонок в дверь. «Станция взорвалась! Быстрее», — услышал он. На самом деле на Яновом мосту в Припяти тогда не стояла толпа зевак, как это показали в сериале НВО «Чернобыль». Зато за небольшим лесом из разрушенного реактора в небо уходил красивый огненный столб. Так горела радиация. В ту ночь на станции тушили пожар еще два его брата, Леонид и Иван.

Потом главный врач Московской больницы №6 Гуськова вместе с американским профессором Гейлом прилетели к нам, посмотреть, как Киндзельский нас лечит. Наш врач одевал только халат, а они зашли в своих скафандрах, боялись украинской радиации. Леонид Петрович берет карточку каждого и зачитывает, как нас зовут, какие анализы у нас.

Петр Шаврей: Я сначала думал, что должен быть документальный фильм. Меня попросили после просмотра еще и сказать свое мнение. Я включил, посмотрел несколько минут и так разнервничался, что давление поднялось. Звоню, говорю: это не фильм, а полная ерунда. Мне объяснили, что это художественный фильм. Я потом только стал приходить в чувство.

— Да. Брату сделали пересадку костного мозга. У Лени в костном мозге осталось 27% живых частиц, он уже чах. И если бы его лечили, как в Москве, то он давно был бы на кладбище. Отличие методики Леонида Петровича в том, что он пересаживал живой костный мозг. А по теории Гейла тем, у кого костный мозг убит на 80%, нужно перед пересадкой костный мозг донора облучить, и только потом пересаживать.

— Нет. У меня было 60% живых частиц в костном мозге. И тогда Леонид Петрович сказал, что будем работать с кровью. Мне просто вливали плазму. Я очень долго лежал в больнице, у меня подозревали рак крови, потому что были низкие лейкоциты. Но третья пункция показала результаты лучше. Слава Богу, все обошлось.

1. ГБУЗ «Городская клиническая больница им. С.П. Боткина ДЗМ»;
2. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 1 им. Н.И. Пирогова ДЗМ»;
3. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 4 ДЗМ»;
4. ГБУЗ «Городская клиническая больница имени В.М. Буянова ДЗМ»;
5. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 15 им. О.М. Филатова ДЗМ»;
6. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 5 ДЗМ»;
7. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 31 ДЗМ»;
8. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 51 ДЗМ»;
9. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 57 ДЗМ»;
10. ГАУЗ «Московская городская онкологическая больница № 62 ДЗМ»;
11. ГБУЗ «Городская клиническая больница № 81 ДЗМ»;
12. ГБУЗ «Морозовская детская городская клиническая больница ДЗМ»;
13. ГБУЗ «Центр планирования семьи и репродукции ДЗМ»;
14. ГБУЗ «Научно-исследовательский институт скорой помощи им. Н.В. Склифосовского ДЗМ»;
15. ГБУЗ «Инфекционная клиническая больница № 1 ДЗМ»;
16. Филиал № 3 ГАУЗ «Многопрофильная клиника медицинской реабилитации» Московский научно-практический центр медицинской реабилитации, восстановительной и спортивной медицины ДЗМ»;
17. ГБУЗ «Челюстно-лицевой госпиталь для ветеранов войн ДЗМ»;
18. * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 1 ДЗМ»;
19. * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 2 ДЗМ»;
20. * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 3 ДЗМ».

1. Участники ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС
2. Участники ликвидации последствий аварии на ПО «Маяк» 1957-1962 гг. и сброса радиоактивных отходов в реку Теча в 1949-1962 гг.
3. Участники испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и других полигонах.
4. Ветераны подразделений особого риска.
5. Граждане, эвакуированные из зоны воздействия с территорий, подвергшихся радиационному воздействию (из зоны отчуждения и из зоны отселения) и переселённые с территорий подвергшихся радиационному загрязнению.
6. Граждане, выехавшие добровольно с радиационно-загрязненных территорий — зоны отселения и из зоны с правом на отселение.
7. Дети первого, второго и третьего поколений, рождённые от лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии (от ликвидаторов), эвакуированных из зоны воздействия или выехавших добровольно из зоны воздействия.
8. Вдовы участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.
9. Супруги граждан, получивших или перенесших лучевую болезнь и другие заболевания, связанные с радиационным воздействием, инвалидов вследствие радиационного воздействия, участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.

С течением времени проводились реконструкции зданий и достраивались дополнительные корпуса, но без сильного вмешательства в архитектуру главного здания. Все отделения отличаются повышенным уровнем комфорта и оснащены современным диагностическим оборудованием.

Городская больница №6 предлагает самые современные методы проведения операций. Например, в отделении травмы кисти руки операции проводятся под оптическим увеличением. В хирургическом отделении больницы используются видео-лапароскопические методы лечения, в частности при панкреатитах, холециститах, внематочной беременности и спаечной болезни.

В комплекс зданий Басманной больницы входит бывший усадебный дом Н.Н. Демидова, построенный в 1779-1791 гг. Архитектура здания довольна внушительная: центр главного корпуса закрыт 2 флигелями, а архитектуру фасада усиливают ниши с многофигурными барельефами. В результате пожара в 1812 году первоначальная отделка интерьеров была уничтожена. Во время реконструкции здания, которая проводилась в 1837 году, был выстроен новый парадный вестибюль. В 1837 в усадьбе был размещен Сиротский приют, и к восточному торцу здания была пристроена небольшая церковь Успения Анны. В годы Великой Отечественной войны Басманная больница стала военным госпиталем, о чем свидетельствует наличие мемориальной доски на главном здании.

Городская клиническая больница № 6 – это многопрофильный стационар с вековой историей. Самое первое больничное учреждение Басманной больницы, теперь 6 Городская клиническая больница, открылось в 1873 году и лишь в 1876 году состоялось официальное открытие больницы под названием «Басманная больница для чернорабочих в Москве». Основана больница была при бывшем здании Сиротского суда. В 1877 получила статус самостоятельной больницы.

На территории больницы работает Консультативно-лечебный спинальный центр г. Москвы, предназначенный для восстановительного лечения больных с поражением спинного мозга, параличами (парезами) верхних и нижних конечностей и нарушением функций тазовых органов, а так же Лечебно-диагностический гастроэнтерологический центр и Московский городской центр КВЧ-терапии.

Мемориал ликвидаторам ЧАЭС в Москве

Монумент состоит из скульптурной части и аллеи с плитами портретов первых жертв аварии. Из далека, практически со входа на кладбище, видна скульптура мощного ядерного облака, которое заслоняет собой тело человека. Он пытается удержать, спасти и защитить других от этой смертельной опасности, принося себя в жертву. Его руки широко раскрыты в самоотверженном порыве и символике христианского распятия. Он — спаситель всего мира от страшной опасности, ценой своей жизни.

На гранитной аллее расположены мемориалы памяти непосредственным жертвам аварии. На барельефных портретах изображены люди, устранявшие последствия и погибшие в первые часы, дни и недели, это сотрудники самой станции и участники пожарных расчетов, первых прибывших тушить пожар.

Международный конкурс на идею создания ансамбля в память о подвиге ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС состоялась в 1988 году. Подали на участие 150 работ разных коллективов и авторов. Победителями стал проект творческого союза скульптора Андрей Ковальчук и архитектора Виктор Корси

Композиция была установлена в 1993 году и с тех пор стала одним из основных символов Митинского кладбища. Ведь до сих пор нет точной статистики всех пострадавших от той страшной аварии. По разным данным 526 250 человек — ликвидаторы, принимавшие участие в устранении последствий аварии на Чернобыльской АЭС. И все они в той или иной степени являются пострадавшими.

18 Мар 2022      urisgkmo         338      

Похожие записи
• 
  Переоформить Соц Карту Московской Области
• 
  Тюмень Выплаты При Оформлении Опеки На Ребенка В 2022 Году Ежемесячные
• 
  На Сколько Процентов Повысят Возмещение Вреда Чернобыльцам
• 
  Мвшины 2022 До 100л С